Форум Wizards World

[Питбуль]

Районы Квинс, Лонг-Айленд и Грин-Поинт полностью разрушены. На картах эти районы Нью-Йорка помечены как “нулевая отметка” — место, где произошёл взрыв ядерных бомб. Это случилось года три назад. В тот день стояла скверная погода, небо над Нью-Йорком было затянуто плотными облаками. Иногда сильный ветер разрывал облака и в небе появлялись небольшие просветы, сквозь которые были видны жилые кварталы. Русский пилот, чтобы дотянуть свой “Миг” до авиабазы сбросил оставшийся боезапас в один из образовавшихся просветов. Кто-то из генералов потом пошутил по этому поводу и назвал бомбы “Малыш” и “Толстяк”. Так назывались бомбы сброшенные американцами на японские города в конце второй мировой войны. Кто-то из штабных картографов впоследствии подхватил эту шутку. И теперь на большей части карт, рядом со значком “нулевая отметка” красовалась надпись “Малыш и Толстяк”, исполненная мелким, еле разборчивым шрифтом.

Пролетая над рекой Ист-ривер, Макс наблюдал из вертолета за проносящейся внизу выжженной пустыней. Здесь не уцелело ни одного здания. Создавалось впечатление, что все строения, словно огромной скалкой, равномерно раскатаны по земле. Макс вспомнил незамысловатую песенку:

“Может, и обидели мы кого-то зря,
Сбросив лишних пару мегатонн,
Но зато горит и плавится земля,
Где стоял когда-то Вашингтон.”

Бруклин, хоть и был серьезно разрушен, но, в общем, уцелел. Устояли Бруклинский и Манхэттенский мосты. Кое-где виднелись потрепанные, но устоявшие высотки. Вертолет сделал круг над районом, выбирая место для посадки, и приземлился почти в кромешной темноте, в северной части Бруклина, в каком-то маленьком парке. Как только группа высадилась, вертолет хищной птицей взмыл в небо и растворился в темноте. Группа прибыла в Бруклин по новой ориентировке полученной от майора Греховой. Военная разведка вычислила профессора Колумбийского университета, который и стал основным подозреваемым. Профессор Хопфилд, по заказу Военного Министерства, занимался разработкой нейросистем пятого поколения. Во время бомбардировок и воздушных ударов по Нью-Йорку, по данным разведки, работа над нейросетями была близка к завершению. Из разных источников было известно, что Хопфилд выжил во время налетов и Нью-Йорк впоследствии не покидал. На его поиски были отправлены две группы. Одна на Манхэттен, где находился Колумбийский университет. А вторая в Бруклин, к месту, где до воздушных ударов жил профессор. На месте университета поисковая группа нашла пустые, безлюдные коробки университетских корпусов, разграбленные лаборатории и никаких следов человеческой жизнедеятельности. Второй группе повезло больше. Сам дом не уцелел, но уцелел подземный паркинг и сеть канализационных коммуникаций. Там сканеры и засекли энергетические и тепловые всплески, побочный эффект работы мощной компьютерной системы. Оставалось обнаружить вход в подземные коммуникации, взять их штурмом и захватить профессора. Прочесывая местность, группа рассеялась, в поисках входа в подземные тоннели.

Все время, пока Макс ползал по развалинам, заглядывая в трещины, взбираясь по разрушенным лестницам, он скользил по разным частотам инфопотока. Почти все гражданские частоты молчали. Несколько раз он наткнулся на пустой треп каких-то америкашек, по поводу нехватки питьевой воды и продовольствия. Ничего интересного. Макс настроился на информационный канал, послушать репортаж с Гаагского трибунала.

- “В двадцатом веке, Соединённые Штаты — единственная страна, осуждённая Международным Судом ООН за “международный терроризм”. За подготовку и проведение террористических акций против мирного населения Никарагуа, в результате которых было убито пятьдесят тысяч человек, а государство практически разрушено. Впоследствии, в двадцать первом веке, в ходе Гаагского процесса, Соединённым Штатам было вменено в вину разжигание конфликтов в Южной Америке, Африке, Азии. Провокация военного конфликта между Россией и Китаем, Индией и Китаем. Организация и поддержание террористических организаций и движений. Применение ядерного и бактериологического оружия. В данный момент слушания продолжаются. Сегодня, со стороны обвинения выступят представители..”

Сквозь пыльное, с варикозными бороздами от утреннего конденсата, окно Макс попытался рассмотреть, что происходит на улице. Все та же непроглядная слякоть. Помесь тумана, пыли и смога от многочисленных пожаров. Ранним утром, темно как ночью. Где-то далеко грохнул гранатомет. Видимо охотился инфильтратор, автономный искусственный интеллект, запрограммированный на выслеживание и уничтожение противника, проникшего в черту города. Мысли Макса и монотонный голос с Гаагского процесса, оборвав репортаж на полуслове, прервал пиратский сигнал, вклинившийся в новостную волну инфопотока.

- “..мировые корпорации и государства-монстры, терроризирующие мир при помощи ядерного оружия и авианосцев. Главные точки нанесения наших ударов — военные базы. Саммиты, конференции и международные суды, будут восприниматься нами как боевые центры противника. Электронные сети — часть нашего поля битвы. Мир, где сегодняшний день омрачен войной, а завтрашний присутствием врага на нашей земле, это мир для тех, кто собирается выслуживаться, а не жить. Россия, Китай, все их союзники, будут гореть под ногами наших солдат. С нами, Бог!”

Голос был удивительный. Подобно молнии сухо и гневно трещал, он оглушал, был взволнованным, страстным, взывающим, как у проповедника. Даже после уничтожения государства, машина по промыванию мозгов у населения продолжала работать. Фанатики. Такими темпами, как они гонят мирное население… Мысль он не успел закончить, его взгляд уперся в канализационный люк. Он без труда оттащил крышку в сторону и посветил в темноту. Ржавые, толстые прутья лестницы, вмонтированные намертво в бетон, уходили в темноту. Метров через пять лестница обрывалась, в проходе, уводящем дальше под землю.

Макс полюбил подвалы и стройки еще в детстве. Его манили магия темноты поземных лабиринтов и величие недостроенных колоссов, освещенных в ночи одинокими огнями, качающихся на ветру, фонарей. Именно тогда он начал представлять себя охотником, выслеживающим добычу, разведчиком, пробирающимся по вражеской территории. Во многом эта любовь опасности и риска определила его дальнейший жизненный путь: армия, специальное подразделение, горячие точки и участие во многих кровавых конфликтах.

Поручни лестницы слегка скользили под руками. Проход, ведущий вниз, достаточно широкий, вполне хватит места для двоих или человека с заплечным грузом. Макс спрыгнул вниз. Вдоль стен - ржавые трубы, острый запах сырости, плесени и гнилья. Каждый шаг сопровождает тихий всплеск, - под ногами вода. Метров через пятнадцать проход разветвляется, один из коридоров под небольшим углом уводит в сторону дома профессора. А еще метров через сто коридор уперся в заваренную с другой стороны дверь. Через двадцать минут в проходе было не протолкнуться. Подтянулись ударная группа спецназа и подрывники. Князев со своими людьми остался на поверхности для перехвата отступающих. Подрывники спокойно и методично минировали дверь и часть стены. Спецназовцы проверяли снаряжение, готовились к штурму.

Темноту подвала освещали сотни мерцающих и непрерывно светящихся фотоэлементов. Огромная мультиэкранная система, как дракон, обросла головами-мониторами. На мониторах бежали цифры, пропадали, появлялись снова, в новых значениях, качестве и смысле. Обвитые сотнями волоконных кабелей, разноцветными проводами, как венами, шеи многоголового монстра, уходили корнями в бетонный пол и дальше, под землю. Часть их соединялась с мозгом - интеллектуальными блоками, а часть с сердцем - автономным энергокомплексом. Это чудовище тихо дышало, изредка издавало разнообразные по тональности звуки и, иногда, холодным, безжизненным голосом, ни к кому непосредственно не обращаясь, оповещало эту часть подвала, отведенную под лабораторию, о промежуточных результатах. Профессор наблюдал за расчетами, закинув ноги на стол, потягивая мелкими глотками горячий, крепкий и безвкусный кофе. В пепельнице дымился кэмэл.

Нейросети еще до войны стали смыслом и целью жизни профессора Копфилда. А теперь из принципа и возможно на благо страны, а может и всего человечества, профессор желал довести проект до конца. По его расчетам до воплощения мечты оставалось примерно неделя, возможно дней десять и он сможет преподнести результат всему человечеству. Военное министерство, а вернее то, что от него осталось, требовало результатов вчера, хотя система в начальной стадии уже работала. Профессор про себя ухмыльнулся. Военное министерство, эти дуболомы с железными головами, могли думать только о том, чтобы уничтожать, разрушать все живое. В их головах были мысли только об эффективности нанесения тех или иных ударов по противнику. О разрушении коммуникаций и выведения живой и автономной силы из строя. Наивные. Они не знали, да и не должны были знать, конечной цели проекта.

Двадцать лет назад Майкл Копфилд продолжил дело отца. Именно тогда нейросети вышли на новый уровень. И просто из расчетов математической модели и матриц, превратились в нечто осязаемое. Двадцать лет назад, нейросети представляли собой параллельные, соединённые в систему и взаимодействующие между собой, простые процессоры, искусственные нейроны. Человеческий мозг, состоящий более чем из ста миллиардов нейронов, - самый сложный объект в известной нам Вселенной. И Майкл Копфилд смог покорить человеческий мозг, соединить нейроны, принадлежащие разным носителям, в одну сеть, - и все это посредством глобальной сети Интернет и инфопотока.

Весь научный мир увидел в этой сети всего лишь дублирование кибермозга. Военное министерство – возможность контролировать каждого конкретного индивидуума включенного в сеть. Профессор же увидел новую возможность для человека, новую надстройку развития всего мыслящего и живого. Возможность влиться в глобальную сеть без вспомогательных средств вроде кибермозга, растворить человеческую сущность в сети. Один глобальный разум, контролирующий миллиарды тел и процессов. Возможность человечества выйти на новый виток развития – информационный.

Профессор затянулся и раздавил сигарету о дно пепельницы. Перед его мысленным взором стоял новый мир и новые возможности. Где-то рядом что-то гулко хлопнуло. Куски стен и потолка со скрежетом рухнули на бетонный пол, подняв в воздух клубы пыли. Профессор грохнулся с кресла, больно ударившись о пол угловатой задницей. До его слуха донеслись крики команд, вопли раненых и автоматные очереди. В бункере начался хаос.

Картина будущего мира погасла, на смену ей пришла жестокая реальность, недели больше нет. Нашли. Черт бы побрал этих русских. Профессор вспомнил инструкцию на подобный случай. Он синхронизировал свой кибермозг с машиной одновременно ведущей расчеты и управляющей тысячами подключенных к нейросети индивидуумов, пока исполняющих волю военных и ждущих возможности вступить в новую эру. Скачивание результатов анализа, разработок и сопутствующих материалов прошло достаточно быстро, но с трудом уместилось в кибермозг. Профессор в последний раз бросил взгляд на свое детище и бросился к запасному выходу, ведущему на поверхность. За спиной снова гулко грохнуло, щуплую фигуру профессора швырнуло ударной волной в проход, ведущий на поверхность. Сквозь шум он услышал голоса русских.

Ночной непроглядный мрак слегка рассеялся. На смену ему пришло морозное утро, накрывшее город серой дымкой. Впереди маячила спина профессора. Когда до него оставалось, каких то двадцать метров, откуда-то из развалин на перерез Максу рванулся здоровяк в форме американского пехотинца. Пехотинец остановился посреди узкой дорожки, некогда бывшей широкой улицей, а теперь вьющейся между развалинами и огромными кучами мусора.
- Ну что солдатик! Нуждаешься в нескончаемом потоке красного? Красное - это твоя кровь, парень.
В его руках блеснул огромный рейнджерский тесак, похожий на небольшой топорик для разделки парного мяса. Американский пехотинец, против Русского спецназовца. Кибер-импланты, против кибернетического тела. Ковбой, против простого рязанского парня. Макс на мгновение замедлил бег, цинично всадил ему пулю ровнехонько в область сердца, еще одну в шею и одну в голову: пехотинец еще стоял на ногах, но был уже мертв.

Дальше начали происходить странности: из всех щелей, уцелевших подворотен и подвалов начали выползать люди, и всячески мешать преследованию профессора. Первым был нигер болезненного вида. Макс не останавливаясь и не сбавляя скорости, врезался в него, тот отлетел как кегля. Второй бросился под ноги и чуть не сбил его. Остальные хватали Макса за руки, преграждали дорогу, бросали в него камни. Макс сначала проламывался сквозь человеческие тела, потом как в тире – укладывал выстрелами каждую мишень бросающуюся ему на перерез.

Черт упустил. Но его должны перехватить параллельно двигающиеся Князев со спецназовцами. Впереди последний раз мелькнула спина профессора и скрылась за развалинами дома. Оттуда донеслись крики и выстрелы. Добежав до развалин, Макс увидел Князева склонившегося над профессором, лежащим на асфальте в луже крови. Группа спецназовцев обступила их, как бы прикрывая от возможной атаки невидимых противников. В отдалении лежали, в неестественных позах, изувеченные тела американских пехотинцев. Приблизившись к группе, он кивнул на профессора:
- Что с ним?
Князев, прощупывая пульс на шее раненого, бросил через плечо: - Жив. Это не мы его подстрелили, а эти - он мотнул головой в сторону тел американцев.
- В общем, здесь мы налетели на них, и вовремя успели положить. Они явно шли сюда не спасать этого гения.

Макс дал команду отнести профессора под прикрытие развалин и вызвать вертолет. Потом добавил, что на вертолете должен быть медик. Не хватало еще, чтобы этот пень окочурился в полете. Странно. Значит, тот ковбой его старался задержать, пока его товарищи расправятся с профессором. А остальные, гражданские. Наверное, такие же наркоманы, как и те на блокпостах, только в этом случае система их активировала и толкнула на встречу ему, чтобы дать возможность профессору уйти. Значит, профессор не просто управлял нейросетью из своего подвала, но и связан с ней, раз может управлять ей без своих компьютеров и активировать всю эту шваль.
- Кстати, Князев, экранируйте его, пока на нашу голову не свалилась масса неприятностей. И дай военным координаты подвала, пусть пришлют туда инфильтраторов для охраны.

[Князь_Ингвар]

Мне это произведение напомнило чем-то третью часть "Темной Башни" - "Бесплодные земли" Стивена Кинга...
Понравилось, хотя и не очень люблю этот жанр!

[L-Ray]

Его манили магия темноты поземных лабиринтов и величие недостроенных колоссов, освещенных в ночи одинокими

Здесь ошибка, единственная, которую я нашел. Желаю удачно исправить. Поземных. А в целом текст понравился, продолжение будет?