Форум Wizards World

[wwwolk]

выбор

(написано в соавторстве с Woozzle)

Он вошел в трактир, немного пригнувшись, замер у порога, высокий, широкоплечий с тяжелой гривой волос, Его взгляд, равнодушно скользнул по лицам посетителей и остановился на спине человека одиноко сидевшего за центральным столом. Секунду вошедший сверлил широкую спину взглядом, затем двинулся с места, мягко, по-звериному странно, ступая с носка на пятку.
Ведьмак сидевший за столом почуял опасность, только когда от вошедшего его отделяла пара шагов. Резко кинувшись из-за стола, он сходу выхватил меч и замер в оборонительной стойке.
Вошедший, молча взирал на него.
В трактире повисла напряженная тишина, все взгляды были прикованы к двум стоящим друг напротив друга людям.
- Кто ты, что тебе нужно? – спросил ведьмак. Кончик его меча его плавно скользил в воздухе, выписывая замысловатый узор.
- Ты ведьмак? – задал вопрос незнакомец. Он смотрел, не мигая, глаза темнели бездонными провалами, а на окаменевшем лице лишь напряженные желваки выдавали кипевшую внутри ярость.
- И что с того? – ответил ведьмак, отступив назад и распуская тесемки плаща, тот с тихим шелестом упал на застланный соломой пол.
- Сегодня на рассвете, там, – вошедший едва кивнул в сторону выхода – на опушке леса, ты убил человека.
- Это был оборотень, - усмехнулся ведьмак.
- Это был ребенок! – голос незнакомца вырвался из горла глухим рыком – да он был перевертышем, но он даже не видел своей полной луны. Он никого не убивал!
- Не убивал, – хмыкнул ведьмак, оправившись от первого шока, вызванного внезапным появлением обвинителя – что ты можешь знать об оборотнях? Не убивал, – он криво усмехнулся – сегодня нет, но кто поручиться за завтра?
- Я! – незнакомец рванул на груди рубаху и перед взором ведьмака закачался амулет вервольфа. Ты все еще хочешь знать, что мне известно об оборотнях? Так вот, – незнакомец сглотнул, движение вышло хищным донельзя. Он не был оборотнем, - продолжил вервольф - это был перевертыш, он мог носить амулет и никогда не перекинуться, никогда не узнать боль трансформации. И никогда не попробовать крови!
- Человеческой крови! – вставил ведьмак.
- А хоть бы и так, - оскалился вервольф, чем мы хуже вас? Вы режете глотки в подворотнях. Травите, друг друга в трактирах, сотнями кладете трупы на поле брани и что? Почему ты не охотишься вот на них? – он зло указал в сторону парочки головорезов сидевших подле очага. Они наверняка загубили больше людей, чем тот мальчик, которого ты прирезал утром на поляне! Лицо, искаженное яростью стало больше похоже на волчью морду. Ответь мне ведьмак? За что ты так ненавидишь нас?
- Вы убиваете людей!
- Вы тоже! – рыкнул вервольф. Это не ответ! Я скажу тебе, в чем дело ведьмак. Вы боитесь нас, потому, что мы не похожи на вас, мы сильнее, быстрее, мы лучше видим и слышим, единственное чего у нас нет - людской подлости! Поэтому вы наделяете нас ею в своих сказках! Поэтому вы истребляете нас повсюду! Вы заставляете нас носить это, – вервольф рванул с шеи амулет – клеймите нас как скот! Но чаша терпения переполнена, - вервольф отшвырнул амулет в сторону - я не стану убивать тебя здесь. Он окинул взглядом трактир, буквально вжимая людей в стены.
- Я убью тебя там, - он кивнул в сторону выхода – готовься, ведьмак, охотник за нечистью. Сегодня утром на лесной поляне, ты подписал себе смертный приговор, ты и все люди здесь живущие, начиная с сегодняшнего дня, я стану убивать!
Вервольф черной молнией метнулся к дверям, наружу вылетел уже отвратительный зверь и тяжелый заунывный вой прокатился по окрестностям.
Несколько мгновений спустя, трактир словно очнулся. Возмущенные крики послышались отовсюду и сразу. Ведьмак молча подобрал плащ, расплатился и направился к дверям.

Прохладный ночной воздух сбил хмель. Ведьмак огляделся, соображая в какой стороне постоялый двор и еще раз, с наслаждением втянув ночной воздух, отправился в путь.
Неизъяснимое чувство опасности навалилось где-то на полдороге до постоялого двора. Честно признаться, ведьмак надеялся, что этой ночью вервольф не станет за ним охотится. Он вообще не думал, что охота начнется в деревне. Но внутреннее чутье говорило обратное.
Его не страшили угрозы вервольфа, он вообще мало чего боялся в этой жизни, к тому же на его счету был не один десяток поверженных оборотней. Убийство этих тварей он сделал своей работой – любимой работой, позволяющей к тому же неплохо зарабатывать. За каждую голову незарегистрированного оборотня казна щедро платила золотом, а был ли тот оборотень матерым зверем-убийцей или мальчишкой, на которого родители по глупости не нацепили амулет, значения не имело.
Впереди в тусклом свете фонаря мелькнула и исчезла тень. Ведьмак насторожился, замер, напряженно вглядываясь в темноту. Никого. Но холодная змейка настойчиво скользила по позвонкам. Ведьмак обернулся, за спиной, ощерив зубы в почти человеческой усмешке, стоял огромный черный волк. В следующую секунду зверь прыгнул. Ведьмак кувырком ушел в сторону, оставляя в зубах зверя плащ, алкоголь слегка снизил реакцию и восприятие, но вошедшая в кровь выучка сделала свое дело. Следующий бросок откинул послушное тело в сторону от места схватки, ведьмак замер в боевой стойке, легкими неуловимыми движениями качая клинок.
Страшная наука таилась в этих движениях. Однако волк словно насмехался над ним, кружил, вытанцовывал, но не нападал. С глухим ворчанием припадал на передние лапы как игривый щенок и тут же отскакивал в сторону. Ведьмак ждал, беда была в том, что драться ему приходилось лишь с оборотнями окончательно потерявшими человеческий разум. Они и действовали словно звери, большие и быстрые, но все-таки звери. А теперь, перед ним был человек в могучем волчьем теле. На стороне оборотня выступало и то, что ведьмак не принимал зелья, способствующего усилению восприятия и реакции. Впервые в жизни ведьмака, битва шла на равных, если не сказать иначе.
- Нападай трус! – не выдержав, крикнул он. И волк прыгнул! Тело взвилось темным вихрем, ведьмак, припав на колено, прикрылся мечом, однако волк, словно сбитый стрелой, изогнулся в прыжке и упал в сторону. Упал только для того чтобы прыгнуть вновь. Обман достиг цели и мощные челюсти разъяренного зверя сомкнулись на горле охотника. Бесполезный клинок отлетел в сторону и затерялся в густой траве затянувшей канаву.

***
Вильд, предпочитавший путешествовать в одиночку, вышел к селению после полудня. Законопослушный вервольф с амулетом на шее, он, едва почуяв близость человеческого жилья, принял человеческий облик, как того требовали правила, и к околице неспешно приблизился не крупным серебристым волком, а мускулистым мужчиной средних лет с буйной гривой волос, отмеченных ранней сединой.
- Мил человек, не покажешь, где у вас тут путнику можно перекусить да отдохнуть с дороги? – доброжелательно улыбнулся он деду стоявшему у плетня и что-то ковырявшему в земле сучковатой клюкой.
Старик зыркнул неодобрительно и проворно заковылял прочь, погрозив напоследок палкой. Вильд, немного подумав, зашагал в ту же сторону. Похоже, поселение не велико – то ли городишко маленький, то ли разросшаяся деревня, найти трактир будет нетрудно. И правда, уже через несколько минут он приметил изрядно выцветшую вывеску, на которой тем не менее еще виднелись остатки того, что когда-то было изображением дымящегося окорока.
В трактире стояла послеполуденная суета – ароматы готовящейся пищи переплетались с запахом табака и перегара, дым стоял коромыслом, множество голосов сливалось в монотонный однородный гул. Однако едва Вильд появился на пороге, разговоры разом стихли, и все посетители, повыскакивав из-за столов, уставились на пришельца. Точнее, на амулет вервольфа, который висел у того на груди.
- О еще один! – нарушил тишину хриплый голос. Обладатель его, мужчина невероятных размеров с окладистой черной бородой, смачно плюнул на пол и направился к вошедшему.
Вильд давно привык к тому, что люди видят в любом оборотне, прежде всего зверя - опасного, кровожадного, неуправляемого. Привык к косым взглядам, вечным шепоткам за спиной и комьям грязи, что швыряют вслед отчаянные мальчишки, доказывая сверстникам свою смелость. Привык и умел выходить из подобных ситуаций, не выказав ни тени смущения, неудовольствия или гнева.
-Я чту закон, - спокойно, но твердо произнес оборотень, - и ношу амулет. Всегда.
Вильд, аккуратно расстегнув цепочку, положил амулет на край стола и сделал пару шагов назад, чтобы представитель местных мог без опаски подойти и удостовериться в подлинности предмета. Собравшиеся, впрочем, не обратили на этот жест никакого внимания и продолжали сверлить пришельца угрюмыми взорами.
- Закон чтишь?! – взъярился чернобородый, – цацкой прикрываешься?! Был тут один такой, тоже все с цацкой ходил! Десятые похороны на неделе - от кого осталось что хоронить!
Толпа, до того мрачно молчавшая, разразилась криками; похватав ножи, народ кинулся к оборотню.
Поняв, что миром вопрос решить не удастся, Вильд выскочил из таверны и со всех ног припустил по улице. Даже сейчас он старался соблюдать правила и, несмотря на погоню, бежал, не перекинувшись в волка, используя только возможности своего человеческого тела. Большая часть преследователей отстала довольно быстро, хотя несколько человек все еще наступали оборотню на пятки, но их силы были на исходе, и Вильду наверняка удалось бы ускользнуть. Но тут, наперерез из переулка, вынырнула еще одна группа людей. Судя по всему, они срезали путь дворами, а по пути успели прихватить вилы и пылающие головешки.
Вильд не раздумывая больше ни минуты, обернулся волком и рванулся вперед. Однако вопреки ожиданиям нападающих, вервольф и теперь не стал сражаться с людьми, стоящими на его пути. Он легко перемахнул через живую преграду, лишь на излете почувствовав боль, ожегшую правый бок - самый проворный сумел таки достать его головешкой. Однако это уже не имело значения, оборотень огромными прыжками мчался прочь, с каждым рывком все больше отдаляясь от места стычки. Взбешенным преследователям оставалось лишь досадливыми взорами проводить стремительного серебристого волка.

Вильд бежал долго. Негостеприимный город давно скрылся из виду, солнце клонилось к закату, кровавя тонкую полоску горизонта. Осознав, наконец, что за ним давно никто не гонится, оборотень позволил себе остановиться. Дыхание его было хриплым и прерывистым, ныла давняя, почти забытая рана, немилосердно жгло опаленный при побеге бок. Волк тяжело опустился на землю, положил массивную седую морду на вытянутые лапы и прикрыл глаза.
Завтра. Завтра утром, проснувшись бодрым и отдохнувшим, поймав молоденького нежного зайца и подкрепившись, он продолжит свой путь, избегая тракта. Лесом обойдет отвратительный город, полный желающих разжиться волчьей шкурой, да и впредь будет держаться безлюдных троп. В конце концов, несколько лишних ночей под открытым небом никого еще не убили. Главное, добраться домой, в Хэльмир, может быть, это и не лучший город на свете, но там, по крайней мере, не устраивают охоту на оборотней с амулетом на шее.
Волк дернулся. Амулет! Его амулет вервольфа так и остался лежать на грязном столе в вонючем трактире! Вильд просто забыл о нем, когда события стали разворачиваться так лихо и непредсказуемо, а после, в горячке погони, не вспомнил и подавно. Стало быть, придется возвращаться. Этот бронзовый кругляш с рельефным изображением волка и индивидуальным номерным знаком - единственная для оборотня возможность жить, не вступая в конфликт с человеческим обществом. Жить на унизительных условиях, лишающих каких-либо прав и накладывающих массу ограничений. Однако оборотни, амулета не носящие, и вовсе приравниваются к опасным преступникам, а потому подлежат уничтожению. Находятся, конечно, бунтари, не желающие подчинятся навязанным правилам, скрываются в чащобах, периодически совершая дерзкие нападения на охотничьи патрули и ведьмаков-одиночек, находя в этом противостоянии единственный смысл жизни. Путь их обычно недолог и щедро окроплен кровью, и своей, и вражеской.
Вильд такого существования не хотел. Он ценил покой и комфорт, любил свой скромный домик на окраине Хэльмира, неплохо ладил с соседями. Ему случалось попадать в переделки, не раз приходилось сражаться за свою жизнь, но убийство себе подобного, будь то человек, волк или собрат-перевертыш, было ему отвратительно. А если он не сможет вернуть амулет, ему придется изо дня в день делать один и тот же выбор – убивать самому или быть убитым.
Вервольф нехотя поднялся, постоял минуту в раздумчивости, словно собираясь с силами и, с трудом переставляя сбитые лапы, поплелся обратно к городу.

[wwwolk]

За те несколько часов, что оставались до наступления темноты, Вильд успел пройти совсем немного – давало знать о себе напряжение прошедшего дня. Волк отлично видел даже в кромешной тьме и мог бы продолжать путь ночью, но здраво рассудил, что утомленное тело нуждается в отдыхе, а потраченное время он позже наверстает за счет скорости. Ему не нужно было искать место для стоянки, делать навес от дождя или устраивать лежбище. Зверь просто растянулся на прогретой за день земле и вскоре забылся чутким, тревожным сном.
***
- Говорю тебе, он вернется! – убежденно втолковывал щуплый невзрачный мужичок гиганту с черной бородой.
- Да с чего ты взял?! Он же насилу ноги унес, другой раз точно не сунется, - чернобородый, крякнув, сделал большой глоток из керамической кружки, - ты мне, Ольжик, лучше вот что скажи – чего это тебя видно не было, когда мы оборотня поганого ловили? Все за чужими спинами отсидеться норовишь, собственную шкуру бережешь, трусливая твоя душонка!
- За чужими спинами думать сподручней, - казалось, тот, кого назвали Ольжиком, вовсе не обиделся на обвинение в малодушии, - коли тебя господь умишком обделил, так и бегай с вилами, все одно пользы от тебя никакой. Я же тем временем обмозгую, какую из этого дела выгоду извлечь можно. А выгода для нас тут будет немалая.
Щуплый порылся в кармане старенькой куртки и извлек оттуда тряпицу не первой свежести, в которую был завернут плоский круглый предмет небольшого размера. Бородач склонился, изнывая от любопытства. Ольжик, подогревая его интерес, разворачивал тряпицу нарочито медленно, словно придавая этому действу какой-то глубокий смысл. Блеснул желтый металл, показался выбитый номер, явилась на свет выпуклая голова волка.
- Ты рехнулся?! – Громила отшатнулся так резко, что содержимое кружки выплеснулось на его одежду. – Рехнулся, раз таскаешь при себе эту богомерзкую железку! Зачем ты вообще ее подобрал?!
- Ох и глуп же ты, Бербус! Пораскинул бы мозгами, как так вышло, что за оборотнем этим пришлым два десятка наших погнались и вернулись все без единой царапины, у одного только Карела морда разбита, да и тот по пьяной лавочке сам об забор шибанулся.
- Да просто он, собака, бежал без оглядки, потому что себя от страха не помнил. Знай наших! - Бербус самодовольно ухмыльнулся и щелчком приказал трактирщику наполнить опустевшую кружку.
- Черта с два! – Ольжик мотнул головой, – Что ему ваши ножи да вилы? Баловство одно. Хотел бы, так половину из вас на кровавое мясо порвал. Или ты думаешь, зря на них только ведьмаки охотятся? Ему десяток таких как вы порвать, что волку с овцами порезвиться. Да только он не захотел. Не знаешь почему?
Бородач сосредоточенно молчал, раздумывая над словами товарища. Было очевидно, что подобные мысли ранее не приходили ему в голову, и вопрос застал его врасплох. Выдержав паузу, Ольжик продолжил:
- Не знаешь, - насмешливо протянул он, - так я тебе скажу. Все наши горе-загонщики до сих пор живы и здоровы только лишь потому, что перевертыш тот привык по закону жить. Велит закон не вступать в драку с человеком, даже себя обороняя, он и не вступал. Велит в людском поселении облика волчьего не принимать, так держался до последнего, перекинулся, лишь когда невмоготу стало.
- Тебе-то откуда знать, когда он перекинулся? Ты же в это время думал, за нашими спинами! - огрызнулся Бербус, чтобы хоть что-то возразить.
- Мне все рассказали, – Щуплый был уверен в своей правоте, не реагировал на подначки и не дал сбить себя с толку. - А то, что любой паршивый вервольф по закону обязан постоянно вот такую штуковину на шее носить, даже тебе должно быть известно. Так что придет он, никуда не денется, без амулета ему не жизнь, а мучение одно.
Ольжик, аккуратно смотав цепочку, завернул амулет вервольфа в тряпицу и убрал обратно в карман. Бербус допил пиво, но против обыкновения не стал заказывать еще, а сделался задумчив и тих. Ему пришлось признать справедливость рассуждений своего приятеля, но все еще не удавалось понять, какую именно пользу тот хочет извлечь из сложившейся ситуации. Дождаться, когда оборотень заявится в город, и убить? Вряд ли трусоватый и расчетливый Ольжик стал бы называть это выгодой.
- Ну, хорошо, пусть ему эта цацка нужна до зарезу, - так ничего и не надумав, обратился к товарищу бородач, - пусть он за ней хоть на брюхе приползет, нам-то что с него взять, кроме шкуры? Не пойму я, к чему ты клонишь.
- Вот как раз шкуру он может оставить себе, - похоже, Ольжик устал насмехаться над несообразительным гигантом и решил изложить все без обиняков, - пусть отыщет своего взбесившегося сородича, разберется с ним и ступает подобру-поздорову.
О том, что за голову вервольфа-убийцы, добытую пришлым оборотнем, можно будет получить неплохие деньги, он решил пока умолчать.
- Ну, ты хитер! – Выдохнул Бербус с благоговением. Его, привыкшего решать все проблемы ударом пудового кулака, этот план привел в настоящий восторг. – Значит, дождемся его здесь, в трактире, а когда он…
- Нет, - перебил собеседника Ольжик, – в городе ему делать нечего. Детишки малые напуганы, бабы чуть что в визг кидаются, а мужики, сам понимаешь, сразу за вилы. Каждому не объяснишь, какие у нас с оборотнем дела быть могут. Встретим его у реки, мост один, не разминемся. Арбалет не забудь прихватить. На всякий случай. И вот что еще, найди парня не из болтливых, да чтоб стрелял метко.
- Заметано. Харолда позову, он охотник хоть куда. И к тому же немой, – серьезно ответил Бербус.
***
Игривый солнечный луч скользнул по верхушке засохшей сосны, шустро перепрыгивая с ветки на ветку, спустился вниз, пробежался по выступающим из земли корням и нагло уселся на влажный нос спящего волка. Зверь чихнул и приоткрыл правый глаз.
Наскоро перекусив яйцами из найденного поблизости гнезда перепелки, отдохнувший оборотень потрусил туда, откуда бежал накануне. Он держался на достаточном отдалении от проторенных троп – сталкиваться с людьми не было никакого желания, да и отсутствие амулета на шее могло сыграть злую шутку. Однако ближе к реке вервольф все же решил выйти на дорогу, перебираться вплавь не хотелось, а мост поблизости был только один.
Людей он почуял за добрых полмили от берега. Скрываясь в густом подлеске, Вильд подобрался поближе к реке и увидел на противоположной стороне троих, они, не таясь, расположились под дубками неподалеку от моста и, судя по всему, кого-то ждали. Одного из ожидающих, великана с черной бородой, оборотень хорошо запомнил вчера в таверне, двое других были ему не знакомы.
Оценив ситуацию, волк бесшумно отошел на безопасное расстояние, уселся на траву и принялся задумчиво почесывать себя за ухом. Проскользнуть по мосту и остаться при этом незамеченным было попросту нереально. Можно, конечно, сделать крюк и, переплыв реку ниже по течению, обойти троицу, ожидающую на берегу, однако Вильд прекрасно понимал, что таким образом отложит неприятный момент совсем ненадолго. Встречаться с людьми из города все равно придется, так почему бы для начала не попытаться договориться с этими?
Приняв решение, оборотень неторопливо поднялся и уже в человеческом обличии зашагал к реке.
Трое мужчин на берегу, завидев подходящего к мосту человека, насторожились и подались вперед – судя по всему, Вильда узнали. Сейчас, вблизи, оборотень смог как следует рассмотреть ожидающих. Один из них, приземистый крепыш с кудрявой рыжей шевелюрой, держал в правой руке арбалет так естественно и непринужденно, словно оружие было частью его тела. Давешний Вильдов знакомец тоже был вооружен, однако, в его огромной лапище арбалет, напротив, смотрелся чужеродно, казалось даже, что он мешает своему владельцу. Помимо выглядевшего игрушкой арбалета, у него имелся топор, и этот как раз был под стать великану-хозяину. Третий, тщедушный человек с плутоватым, похожим на лисью мордочку, лицом, оружия не имел вовсе, но, тем не менее, было очевидно, что именно он является лидером этой небольшой компании.
Оборотень, размеренно ступая, миновал мост и направился к людям. Те ждали на месте, не опуская взведенного оружия. Словно не замечая ощетинившихся тяжелыми болтами арбалетов, Вильд продолжал путь и остановился лишь в нескольких шагах от странной троицы. Не зная, как завязать разговор, он на миг замешкался, рука по привычке потянулась к амулету и тут же безвольно упала вниз. Жест вышел настолько затравленным, что Вильд устыдился и, не раздумывая больше, начал говорить.
- Мы не враги. Я всегда жил в мире с людьми и никому не причинял вреда. В вашем городе, в трактире, остался мой амулет. Для человека он не представляет никакой ценности, это известно всем. Вы у себя, там, - он кивнул в сторону города, - не терпите оборотней, прекрасно. Позвольте мне забрать свою вещь, и я никогда больше не появлюсь в этих местах.
Вильду удалось произнести эту тираду твердым, не дрогнувшим голосом, волнение отступало, хотя и крайне неохотно. Двое с арбалетами не удостоили его даже словом, зато третий, покачав головой, ответил:
- Не так скоро. Твоя железка у меня, но так просто, за здорово живешь, я ее не отдам. Придется отработать.
- Что делать? – перевертыш воспринял слова собеседника буквально.
- Да так, мелочи, - тщедушный ухмыльнулся, - отыщи одну тварь, убей ее, и дело с концом. Да, и не забудь принести мне голову – должен же я быть уверен, что проклятый оборотень и правда мертв..
Вильд задохнулся, он словно наяву вдруг услышал щелчок захлопнувшейся западни. Однажды, будучи еще толстолапым щенком-подростком, он гулял в осеннем лесу удивительно светлым, по-летнему теплым днем. Катался по узорчатому шуршащему ковру из опавших листьев, прыгал через неосязаемые нити, протянутые солнцем меж деревьев, с шутливым рычанием гонялся за рыжими вертихвостками белками. Кара за беспечность последовала незамедлительно: заигравшись, волчонок угодил в капкан, умело прикрытый пожухлой листвой. Волна первобытного, животного ужаса захлестнула перевертыша, вне себя от боли и отчаяния он метался, силясь освободиться, но стальные челюсти были сработаны на совесть и держали крепко. Спасло юного Вильда то, что капкан был поставлен не на оборотня - на обычного волка, они водились в окрестных лесах в изобилии и доставляли крестьянам массу проблем. Измученный попытками вырваться из цепких когтей, находясь уже на грани обморочного состояния, мальчик интуитивно принял единственно верное решение – обернулся человеком. С трудом открыв капкан, он кое-как дохромал до дома и только там, под причитания матери и ворчание отца, впал в беспамятство.
Вильду повезло. Кости и сухожилия оказались неповрежденными, пораненная лапа зажила довольно быстро и лишь в минуты сильного напряжения напоминала о себе тупой, ноющей болью. Да еще мучительное, вязкое, словно болотная жижа, ощущение полного бессилия, охватившее Вильда тогда, он запомнил на всю жизнь. Точь-в-точь такое же чувство оборотень испытывал сейчас.
Да, западня, в которую он попал на этот раз, лишена железных зубьев, способных изувечить плоть, но призрачная сеть, сплетенная человеческой подлостью, не менее прочна, и держит не хуже. Можно согласиться на условия этого человека, один лишь раз переступить через себя, и все оставшееся время жить с клеймом убийцы – наемного убийцы. Да, клеймо это будет невидимым для окружающих, но много ли это меняет для отмеченного этой печатью?
Можно броситься на зарвавшегося человечишку, вцепиться наглецу в глотку, сладострастно рвать податливое тело, а после забрать амулет из остывающих рук. И вечно помнить солоноватый вкус человеческой крови на языке, и опротиветь в конце концов самому себе. Можно молча развернуться и уйти, не потеряв достоинства, не изменив себе, и поставить крест на привычном мирном укладе жизни. А вскорости распрощаться и с самой жизнью. Ни один из вариантов не являлся для него приемлемым, Вильд перебирал их, рассматривая и так, и эдак, в сотый раз пытаясь найти хоть какую-нибудь лазейку. Лазейка не находилась, и Вильд начинал сначала. Внешне он напоминал сейчас каменного идола – абсолютная неподвижность, отрешенное, застывшее лицо, обращенный в себя взгляд. Его не беспокоили - ждали, когда осознавший безнадежность своего положения оборотень согласится выполнить требуемое.
Из оцепенения перевертыша вывел зычный крик чернобородого гиганта, проследив за направлением его взгляда, Вильд содрогнулся: прямо на них, мчался огромный, даже для оборотня, черный волк. Рыжеволосый арбалетчик стрелял в него, не переставая, но было не похоже, что хоть одна стрела достигла цели.
Чернобородый, не желая тратить время на перезарядку, после первого же выстрела отбросил арбалет прочь и, выхватив из-за пояса топор, бросился навстречу зверю. Волк увернулся от удара легко и буквально взлетел в воздух, а приземляясь, просто подмял под себя гиганта, сломав несчастному шею. И не сбавляя скорости, рванул к арбалетчику. Тот успел сделать еще один выстрел, но стрела, как зачарованная, ушла в пустоту, после чего человек исковерканной куклой отлетел прочь, рыжие кудри рассыпались по земле, а на лице застыло детское, обиженное выражение. Убийца развернулся и приготовился к прыжку, но что-то в облике гривастого седого мужчины остановило его. Несколько мгновений волк напряженно вглядывался в человеческое лицо, пока наконец не опознал в нем собрата-оборотня.
Все это время Вильд, бесстрастно наблюдавший за происходящим, был собран и готов к прыжку. Ему не было жаль убитых оборотнем людей – конкретно этих людей ему жалеть абсолютно не за что. Но поведение сородича было каким-то неправильным, от него веяло безумием и жаждой крови, а потому следовало быть настороже. И было бы неплохо понять, что с ним вообще происходит.

[wwwolk]

- Поговорим, брат? – Вильдовы глаза заглянули волку в самую душу.
- Поговорим, – на том месте, где только что находился ужасный черный зверь, теперь стоял высокий темноволосый мужчина. Он бросил беглый взгляд на дрожащего в стороне щуплого человека, и у того от страха разом отнялись ноги. А темноволосый, глядя на Вильда и задумчиво потирая подбородок, повторил, - Поговорим.
Оборотень резким движением руки откинул с лица непослушные пряди, смолк на мгновение, будто что-то припоминая, и глухим сдавленным голосом начал рассказ.
- Его проткнули мечом. Всего один смертельный удар – руку профессионала видно всегда. Потом у мертвого уже отрезали голову, а тело оставили, как падаль, гнить в лесу. Мальчишке едва минуло восемь зим, он наверняка еще не слышал зова полной луны, в его крови не звучал еще голос предков. Ведьмак! – говоривший выплюнул это слово жестко и зло, словно ругательство. - Охотник за нечистью, он убил ребенка ради награды или из ненависти к нелюдям, не все ли равно. Убил и со спокойной душой отправился в кабак. Пил сам, отмечая удачный день, и угощал местных, те, понятно, не отказывались.
- И ты стал мстить, - коротко подытожил Вильд.
- Да! – глаза оборотня полыхнули огнем. – Они навязывают нам свои законы, охотятся на нас, если мы отказываемся носить этот унизительный ошейник с номерной биркой и считают себя вправе убивать наших детей! Они считают нас животными, так пусть почувствуют на своей шкуре, каково это, по-настоящему разозлить зверя!
- Нас слишком мало, - Вильд говорил негромко, но в его голосе слышалась затаенная мука, - мы не в силах изменить положение вещей и добиться равноправия.
- Мы в силах заставить людей поверить в то, что ни одно убийство не останется безнаказанным! В силах вселить в их сердца ужас! В силах доказать этому трусливому миру, миру людей, что с оборотнем стоит считаться всегда! – темноволосый распалялся все больше, последнюю фразу он практически выкрикнул в лицо собеседника.
- Ты не понимаешь, – Вильд тяжело вздохнул. Твоя месть, разве она вернет жизнь тому мальчику? А сколько таких мальчиков будет убито - заколото, зарублено, сожжено, если люди объявят войну перевертышам?! А скольких мальчиков, пусть не оборотней – людей, готов убить ты сам?! – его голос сорвался, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, Вильд закончил. – Хватит смертей. Позволь человеку уйти, а после продолжим разговор.
- Позволить уйти? Это. Моя. Добыча. Никогда не становись между сородичем и его добычей, забыл, брат? – оборотень нехорошо усмехнулся. – Прочь с дороги!
- Нет.

Волки прыгнули одновременно. Словно взвились, со свистом рассекая воздух, два гибких бича, схлестнулись, проверяя друг друга на прочность, и закружились в смертельном завораживающем танце.
Черный волк был мощнее – выше в холке, шире в кости, а главное, уверенней и резче. Его противник, напротив, отличался изяществом и обманчивой плавностью движений, он словно перетекал с места на место, без видимого труда уходя от всех атак, но зверю, что серебристой ртутью струился по земле, явно не хватало решимости перейти в нападение.
Ольжик хотел было рвануть прочь, воспользовавшись тем, что оборотни заняты друг другом, но липкий, лишающий воли страх пригвоздил его к месту. Не в силах оторвать взгляда от ужасающего зрелища, он вжимался спиной в кору векового дуба и судорожно нащупывал в кармане Вильдов амулет, будто надеясь, что отлитая в бронзе волчья морда придаст ему сил или сможет охранить. И сбивчиво, торопливо молился, чтобы неожиданный защитник не допустил промаха.
Вервольф-убийца, в очередной раз клацнув зубами в сантиметре от вражеской шеи, вырвав лишь клок жесткой светлой шерсти, зарычал в бессильной злобе. Досада и ярость притупили его бдительность, сделали его уязвимым, и Вильд, не ослепленный гневом, отчетливо это видел, однако все еще медлил, не желая приближать неизбежную развязку. Но эта бешеная пляска не могла длиться вечно, усталость уверенно брала свое, и следующий стремительный бросок черного волка достиг цели. Не успевший увернуться Вильд был сбит с ног, острые зубы вонзились в его плечо, густая шерсть намокла и потемнела от крови. Зверь, опьяненный удачей, готов был нанести еще один, последний, удар, но невероятная гибкость серебристого волка в который раз сослужила ему отличную службу. Изнемогающий от боли оборотень все-таки смог извернуться, скрутиться непостижимым образом, и одним движением вырваться из под нависавшей туши противника. В следующую секунду челюсти Вильда сомкнулись на загривке убийцы. Хрустнули кости и черный вервольф захрипев, рухнул, в пыль.

Над распростертым телом очень крупного волка стоял, пошатываясь, изможденный, абсолютно седой мужчина. Его мутило, голова наливалась свинцовой тяжестью, а неподатливые ноги вдруг отказались слушаться. Вильд опустился на колени и осторожно, словно боясь потревожить, провел рукой по черной, слипшейся от крови шкуре мертвого оборотня, а затем, запрокинув голову к небу, исступленно, по-звериному завыл.
В этот момент Ольжик, наконец, опомнившись, побежал по дороге, однако споткнулся и покатился по земле, оборотень, привлеченный звуком падения, повернулся и теперь безучастно смотрел на неуклюже пытающегося встать человека. Ольжик похолодел.
- Сожрет… Как есть сожрет, - роились в сознании лихорадочные мысли. – А может, пронесет? Отдать, немедленно отдать чертову железку. Авось, смилуется. Ведь не кинулся же до сих пор!
Ольжик сделал шаг к оборотню. Еще один. Следующий. Каждое движение давалось с трудом, безвольное, будто парализованное тело, выполняло привычные действия только ценой невероятных усилий. Проклятый оборотень встал с колен и молча следил за его перемещением, не отводя глаз, но и не делая попыток двинуться навстречу.
Наконец, обливаясь потом и задыхаясь от ужаса, трясущийся человек сумел преодолеть расстояние, отделявшее его от безмолвного перевертыша.
- Ты это… Прости, ежели что…Вот. Твое, возьми.
Дрожащей рукой сжав тонкую цепочку, он протянул амулет вервольфу, но тот не шелохнулся. Ветер тронул необычный предмет, чуть подтолкнул его. Влево-вправо. Влево-вправо. Влево-вправо. Пауза затягивалась. Мечтающий оказаться подальше от этого страшного места Ольжик остановил движение маятника, вложил амулет в ладонь седовласого и, поминутно оглядываясь, спешно заковылял прочь.
Оборотень сильно, до боли, сжал кулак. В его руке, впечатываясь в побелевшие пальцы рельефной волчьей мордой, лежал сейчас целый мир. Его, Вильда, мир. Его закаты и рассветы, слепящее солнце, входящее в зенит, и прохладные шелковые крылья беззвездной ночи. Свежевыпавший искрящийся снег, покалывающий подушечки лап, и нежная зелень первоцветов знаменующая приход весны. Его привычки и привязанности, достижения и промахи, планы и мечты. Тысячи дорог и верно ожидающий возвращения хозяина уютный маленький дом. Женщины, которых он любил, и та единственная, самая важная, которую пока не встретил. Целый мир в одном кусочке тусклого желтого металла.
Все на свете имеет свою цену, его мир оплачен жизнью незнакомого вервольфа, так что с того? Вильд покачал амулет на ладони, словно оценивая его тяжесть. Бронзовый кругляш на цепочке показался удивительно легким, практически невесомым.
- Дороговато будет, - непонятно к кому обращаясь, решительно произнес человек и, коротко размахнувшись, бросил амулет в реку.

[_777_Tia_777_]

Да... вот что значит талант. Мне очень понравилось)

[wwwolk]

Спасибо, но тут не только моя заслуга, а еще одной очень талантливой девушки. Рассказа написан в соавторстве.

[Орзид]

Сильная весчь! Прими мой поклон и передай соовтару искреннюю признательность за удовольствие от прочтения! Хорошо, что ты работник "Л_А", а то так медалей бы не напаслись)))

[Tiralial]

мне очень понравилось... даже слов нет!!!!
особенно первый расказ - хорошщо, что всё закончилось так!!!!
ведь по большому счёту - мы все оборотни.....
спасибо тебе.

[SuperCheater]

А мне это напоминает отношение к темным в виве. Не все ведь из темных такие мерзкие типы без чести и совести, как, например, я-но нередко вижу ситуации когда травят засадами человекa по причине темной склонности)